История развития Службы ЭР претерпела ряд этапов, которые пришло время изложить в относительно полной версии. Первоначальную концептуальную подготовку в Киргизской АН я опускаю, а старт-ап, начавшийся в Москве, считаю точкой отсчёта эволюции организации.
А.Э. Выговский
В 1990 г. в Москве мне представилась возможность обсудить идею возрождения деградированных ландшафтов с целой плеядой ведущих учёных-естествоиспытателей: Никитой Моисеевым, Георгием Заварзиным, Юрием Захваткиным, Бэллой Стригановой, Алексеем Яблоковым, Алексеем Шретером, Анатолием Тюрюкановым, Виктором Бугровским… Отдельной строкой следует отметить профессорско-преподавательский состав и ректорат Тимирязевсклй академии - Владимира Черникова, Алексея Фокина, Викторию Шильникову, Бориса Родионова, Галину Пешкову… Тимирязевка предоставила идее восстановления деградированных ландшафтов полный green-line. На базе ФПК (Факультета повышения квалификации) были учреждены полугодовые курсы «Спецфакультет по новым направлениям науки», предназначенный для подготовки специалистов в области природовозрождения с последующей защитой диплома по специальности «Экология и рациональное использование биоресурсов».
«Классическая школа» замечательных советских учёных охотно вникала в тему, подписывала «обоснования» и «положения», но мыслила исключительно в совково-государственном формате. Но на дворе был 90 год и нужно было учиться новым методам ведения дел.
Неоценимую помощь в развитии представлений о новых веяньях мне оказал поэт, бизнесмен и авантюрист Алексей Михайлов, который настоял на принятии меня на должность вице-президента советско-датского АО «Ассоциация ВРЕМЯ». Я практически ничего не делал, но изредка выполнял функцию «верификатора» во время ключевых переговоров, проходивших, как правило, в ресторанах вип-класса, типа, «САВОЙ». Притом, случались комичные ситуации, когда отставные кагэбэшники в ливреях пытались отфильтровать Михайлова на фейс-контроле. И после унизительных уговоров, впускали под мою ответственность. Функция «верификатора» заключалась в том, чтобы «большие люди», обманутые моим облагороженным образом и видимым отсутствием материальной заинтересованности, испытывали прилив доверия и подписывали счета на перечисление больших денег под сомнительные прожекты Алексея Николаевича. Мой оклад и премиальные были огромными, но я честно тратил их на организационные расходы. Кстати, описанный способ ведения переговоров при помощи личностей, обладающих профессиональной симпатичностью, чистой речью и благородными манерами, в 21веке стал нормой фирменного стиля работы с клиентами.
У меня была комната в общежитии для преподавателей в Тимирязевке, а дополнительную парковку на Олимпийском мне предоставила авторитетная эзотерическая туссовщица Калинина Виктория Эдуардовна, поставившая перед собой цель пройти все московские эзотерические курсы и вписаться во все клубы. С её помощью я проник в круги столичной эзотерической богемы. В сферу моего восприятия ворвалась субкультурная лексика: рибёфинг, рэйки, интегральная йога, Новый Акрополь, свободное дыхание, живая этика и т.п. В процессе обсуждения мировоззренческих проблем в зоне общения вышли на контакт выдающиеся персоны: Людмила Шапошникова, Елена Мусулин-Сикирич, Сергей Лисин, Щедровицкий-младший, Василий Ленский, Лидия Перетрутова, Йонас Герви, Гейдар Джемаль, Александр Дугин, Карим Норбеков, Анатолий Фоменко и даже учредители эзотерических войск Генштаба (в/ч №10003), тогда ещё полковники военно-морской авиации, Савин и Забегайло… Помимо них, в контактной базе возникали бесконечные народные целители, великие гуру, контактёры, разработчики торсионных генераторов с КПД больше 100% и реакторов холодного ядерного синтеза в трёхлитровой банке. Обстоятельства и слабоволие вынудили меня организовывать авторитетные комиссии по проверке эффективности Х-генераторов, дезактивирующих радиацию, подавляющих раковые опухоли; повышающих «энергетику», урожайность, потенцию, удачливость, иммунитет, прочность цементного раствора и IQ президента… Подписавшись под этими стрёмными мероприятиями я, к своему стыду, испортил репутацию в глазах ряда маститых учёных, которые под моим влиянием зря потратили время на экспертизу откровенного шарлатанства.
Легализация
Разобравшись в организационно-правовых особенностях гибридного советско-буржуйского законодательства, я приступил к ваянию юридического инструментария, позволяющего легализовать природовозрождающую деятельность в хаосе распадающейся державы. Было очевидно, что экология из науки превратилась в элемент политтехнологий и способ вымогательства грантов на фоне лавинообразного распада Союза. Бюрократический аппарат, невзирая на агонию системы управления, как обычно, строил препоны и вставлял палки в колёса любым социальным изобретениям, не сулящим чиновникам личной выгоды. Для преодоления бюрократических терний были необходимы «Протокол о намерениях», «Обоснование», подписанное десятком ведущих учёных, «Учредительский договор» между физическими и юридическими лицами - учредителями ассоциации. Ну и дебильный бизнес-план, подразумевающий, что учредители наверняка знают, откуда брать деньги. Основным документом был футурологический Устав, рассчитанный на грядущие реформы законодательной системы. Помимо всего прочего, нужно было найти не только документально утверждённый юридический адрес, но и получить в собственность организации деградированную территорию, для развёртывания пилотной модели ПВСС. Устав ассоциации «Служба экологической реставрации деградированных ландшафтов» прошёл десятки обсуждений, редакций, уточнений и, по рекомендации замминистра экологии СССР Юрия Заварзина, перерос в Положение. Распечатать пакет учредительских документов толщиной с том Ленина на лазерном принтере было не так просто, но такую щедрую услугу мне оказал социолог Игорь Задорин - учредитель новорождённого ЦСИ «ЦИРКОН».
Следует отметить, что моя трудовая книжка лежала на Тянь-Шанской станции и два доктора - руководитель организации Анатолий Никитич Диких и зав. лабораторией биоценологии Наталья Дмитриевна Кожевникова, проявляли терпение и оказывали умеренное содействие моим инициативам с сохранением зарплаты. Я продолжал искать дееспособных единомышленников и пользовался всяким удобным случаем, чтобы изложить суть идеи перед адекватной аудиторией. В апреле 1991 года, во время презентации «Учредительского Договора» о создании Службы ЭР в актовом зале посольства Республики Чад (так уж вышло:)), ко мне обратился симпатичный человек, который представился заместителем директора Института общей физики АН СССР академика Прохорова и попросил вписать ИОФАН в число учредителей. Это был доктор физических наук Валерий Александрович Миляев. Наряду с Ассоциацией ВРЕМЯ, Тимирязевкой и РАЕН, ИОФАН смотрелся вполне корректно.
Кроме того, В. А. предложил Службе ЭР юридический адрес в Тарусском филиале ИОФАН, директором которого являлся. В качестве учредительского взноса, новый компаньон отписал СЭР в безвозмездное пользование трёхэтажное здание Терминальной станции на берегу Оки, близ Тарусы. Позже выяснилось, что это была вотчина беглого академика, директора ИКИ Роальда Согдеева.
Подготовка кадров
Десятого сентября 1991 года начался первый семестр «Спецфакультета по новым направлениям науки» при ФПК Тимирязевки. Загодя пришлось проводить работу по привлечению кадров, способных осознавать важность идеи природовозрождения и стремящихся реализовать себя на этом благородном поприще. Похвальное усердие по привлечению адептов проявил авторитетный Бишкекский духовный лидер Крутиков Александр Васильевич. Группа состояла из двадцати человек, приехавших из Киргизии, Казахстана, Белоруссии, Удмуртии, Сахалина, Карачаево-Черкесии и Центрального региона России. Условия получения диплома подразумевали наличие высшего образования, но этим требованием, по умолчанию, пришлось пренебречь потому, что вузовскими дипломами обладала лишь половина студентов. К моему огорчению, большинство «крутиковских» адептов несло в себе субкультурный, мистически окрашенный «ашрамный» настрой. Стоило большого труда вбить в помрачённые мистикой головы понимание, что Тимирязевка нужна не для медитации и священных танцев, а для того, чтобы с помощью преподавателей разработать за полгода личный проект самореализации при выходе в «открытый космос» на деградированную территорию. Проект (научно обоснованный план действий) должен был не только прокормить автора, но и повлиять на гармонизацию окружающей среды. Каждая индивидуальная «программа» утверждалась как тема дипломной работы. Наименование программ пришлось придумывать на лету, например, «Плодовый питомник», «Суперулей», «Целебный огород», «Фитоаромотехнологии», «Съедобные дикоросы», и т.п. Моих средств на содержание всей группы не хватало, поэтому курсантам пришлось зарабатывать деньги всякими нетрадиционными способами - от пения и игры на гитарах в подземных переходах, до полётов на Сахалин с целительскими акупунктурными гастролями. Когда подошло время защиты, выяснилось, что контингент не справляется с поставленной задачей, и наша группа норовит опозориться. Чтобы не потерять лицо перед тимирязевскими коллегами, мне пришлось писать отстающим дипломы. Большую помощь оказала врач с Сахалина Тимошенко Татьяна Ивановна. Она до конца была в форме, и с её помощью удалось протолкнуть сквозь экзаменационную комиссию самых никчёмных курсантов. Часть дипломников защитились самостоятельно, но у меня качество подготовки кадров вызывало сомнения. В начале апреля 1992 года дипломы получили все. Лучшим был диплом Владимира Абрамова «Плодовый питомник».
Союз официально распался ещё в декабре прошлого года и большая часть адептов, в том числе и я, оказались иностранными гражданами. В связи с упразднением советских денег, личные банковские сбережения исчезли, а большинство советских людей превратилось в нищебродов и беженцев. Команда была деморализована социальной катастрофой, дипломированные неофиты утратили харизму и хотели домой. Высокие намерения стали шаткими, а мои трёхлетние усилия норовили превратиться в зряшные хлопоты.
Исход из Москвы
Невзирая на социальные катаклизмы, к началу полевого сезона 1992, удалось закрепиться в Тарусе и официально получить в бессрочное пользование деградированную территорию брошенной помещичьей усадьбы площадью 26 га на удалённой окраине Тарусского района, Калужской области и учредить приказом Полигон ТАУРА (Тарусское учебное растениеводческое хозяйство). Десант из семи оставшихся на плаву участников проекта состоялся 12 апреля 1992 года. От Ассоциации ВРЕМЯ на счёт Службы ЭР поступил учредительский взнос 64 тысячи рублей. До этого удалось перечислить 32 тысячи в Ярославль и, по советским ценам, приобрести всепроходимый трактор Т-150. Да, и ещё, я успел слетать в Киргизию, уволиться, выписаться, развестись; списать и вывезти с Тянь-Шанской станции полмашины приличного экспедиционного оборудования, которое с трудом удалось привезти в Москву на поезде. Чудесным образом на вокзале меня встречал по собственной инициативе неведомый мне адепт Александр Воронов, который помог разобраться с грузом. Из-за весенней раснутицы, подъехать к полигону на грузовике ближе, чем на 7 км не получилось и пришлось два дня таскать палатки, инструменты, продукты и спальные мешки с места разгрузки в базовый лагерь. Началась работа над созданием нооценоза. В группе был единственный информатор - Владимир Самохвалов, который совершил ряд этически недопустимых поступков и был выдворен решением общего собрания.
ПРАКТИЧЕСКАЯ НООЦЕНОЛОГИЯ
Территория полигона располагалась на месте запущенной помещичьей усадьбы и представляла собой зону одичания в излучине реки Таруса. Две поляны, разделённые заросшим ивами ручьём были окружены лиственным лесом с преобладанием берёзы, липы, ольхи, ивы и осины. Лесная серая почва была бедна гумусом и закислена, в ней не водились даже дождевые черви. Кое-где попадались очень старые яблони, вязы, кусты крыжовника и жёлтой акации. На двух полянах, занимающих 90% территории произростало бедное разнотравье, с преобладанием полевой ромашки, вейника, осоки, зверобоя, полевицы, пижмы, крапивы, лабазника, купыря и дягиля. Среди съедобных растений следует отметить заросли лещины, малины и земляники. В окрестных лесах в изобильном количестве произрастали лисички, белые грибы, подберёзовики и подосиновики, которые в тёплый период составляли основу ежедневного рациона. Из крупных диких животных на полигоне обитали пара косуль, заходили лоси, семья кабанов, три семьи бобров, норка, куница, выдра, лисица, заяц и выхухоль. Пернатые были представлены тетеревом, ястребом-тетеревятником, серой неясытью, тремя видами дроздов, коростелем, зимородком, соловьём, зябликом, тремя видами синиц, лесной завирушкой, чижом, коноплянкой и другими, которых я определить не смог. Встречались серые жабы, прудовые и травяные лягушки. Пресмыкающиеся представлены тремя видами: лесная гадюка, уж и живородящая ящерица. Ихтиофауна в реке Таруса была отравлена удобрениями из перевернувшегося с гнилого мостика колхозного тракторного прицепа. Кровососущих насекомых - комаров и слепней - было немного, а иксодовые клещи не зарегистрированы. Муравьи Lazius niger, являющиеся послевоенным индикатором социальных бедствий, повсюду наращивали земляные кочки. По границам и в центре территории протекали три питьевых ручья родникового происхождения. В лесу на границе территории были обнаружены следы егерьских биотехнических мероприятий - искусственные солонцы и пустые кормушки для диких копытных.
В радиусе трёх километров располагались три деревни Пименово, Гавриловка и Желовижи, в которых почти не осталось местных жителей. До ближайшего полноценного села Барятино с магазином, медпунктом, сельсоветом, школой и автобусным сообщением было 6 км.
В верховьях среднего ручья, в густых зарослях, сохранились развалины помещичьего дома с завалившимися погребами. Территория сто лет назад являла собой помещичью усадьбу - центр ландшафтной культуры с большим домом, вязовыми и липовыми аллеями, ручьевым каскадом, большим садом, конюшней, сенокосом и пасекой. Советская власть разрушила инфраструктуру, население растащило сооружения по кирпичам, а территория деградировала до уровня бедного пастбища. Последние 7 лет и оно не использовалось. Нам досталось пространство, заросшее зарослями крапивы, малины, хмеля, ежевики, сплетённых с мелколесьем. Эти крепи были непроходимы ни для людей, ни для зверей. Ручьи были завалены гнилым валежником и частично заболочены. Для превращения территории в зону сгущения жизни и приведения её в эстетически благоприятный вид требовались миллионы человекочасов и умная техника. Нашей группе из семи человек предстояло интегрироваться в эту среду и сыграть роль разумного средообразующего фактора, активирующего биосферный потенциал полигона, увеличившего количество экологических ниш и спектр видового разнообразия. По моим предположениям, насыщенное биотехнологиями пространство должно было обеспечить процветание своих создателей не менее эффективно, нежели успешные киргизские протомодели Арашан и Тосор.
Три соседних варварских фермерских хозяйства отчаянно боролись за выживание. Невзирая на каторжный труд, они не имели навыков профессионального землепользования и были обречены на разорение. Самому продвинутому из них, Козыреву Олегу Георгиевичу, мы сдавали в аренду трактор Т-150, а он рассчитывался молокопродуктами.
Первичная задача сводилась к налаживанию устойчивого экспедиционного быта, затем следовала разметка территории, ландшафтное планирование и распределение трансекторов (радиально расположенных участков по 50-70 соток) на каждую программу. Изначально в регламенте полигона был закреплён принцип, что земельный участок передаётся в бессрочное пользование не человеку, а программе, содержащей внятный план действий. Получив участок, для своей программы, каждый подготовленный руководитель проекта должен был знать, что делать. Мой экспедиционный опыт требовал неукоснительного исполнении принятых решений. Все подписали «Протокол о намерениях». С неопредилившимся, не связанным договорными обязательствами человеком, по опыту, невозможно иметь дело. Контакты внутри коллектива вне регламента и утверждённой концепции развития ведут к гендерным, религиозным, иерархическим, политическим, экономическим и бытовым конфликтам, которые вытесняют главную цель, ради которой формировался коллектив. Без правоустанавливающих документов, деловой занятости и коллегиального планирования группа превращается в сброд хиппи - болтунов и бездельников. Меня удручал факт незаинтересованности сотрудников «правилами игры». Никто не читал Устав. Все стремились к налаживанию личных отношений с начальником - кормильцем и решателем всех проблем. Народ не хотел знать, что из уставных отношений вытекают эффективные коллегиальные варианты решения текущих задач. Привить конструктивный уровень коммуникаций в первом коллективе не удалось, и эта культура привилась лишь через 20 лет в нооценозе «Старая Ферма». Что касается денег, то средства для реализации проекта следовало каждому научиться изыскивать в сфере своей компетенции. Эти методологические принципы были непривычны советским людям и вызывали нарекания, вплоть до написания аутсайдерами кляуз в спецслужбы, что я «экспериментирую над людьми», забираю все деньги себе и не выплачиваю сотрудникам зарплату. Им казалось, что у «организации» деньги есть всегда, а жадный начальник берёт их себе и не делится по справедливости. Это была истинная правда. Служба ЭР не нанимала работников, кроме директора, юриста и бухгалтера, вынужденных вести сложный диалог с государством и обеспечивать остальным право активного пребывания в юридически защищённом месте. А «начальник» искал деньги на стороне и загонял их на счёт организации, да ещё и требовал, чтобы так поступали все остальные. А зарплата, при таком раскладе невыгодна, но необходима, для наличия социального пакета - медицинского страхового полиса, пенсионных отчислений и отчётности перед налоговой и статистикой. Советскому человеку было трудно понять, что, прежде, чем получить деньги в кассе, их надо где-то заработать, положить на счёт и половину отдать государству. То есть - некоммерческую организацию нужно содержать! В эпоху реформ каждому следовало научиться вытаскивать деньги из собственной продуманной сферы деятельности. Да ещё и осуществлять на эти средства биотехнические мероприятия по совершенствованию рукотворной биосистемы. Это оказалось почти невозможным для большинства участников, занятых проблемами выживания. Кое-что для биосистемы всё же удалось сделать: мы смогли расчистить от гнилой древесины окрестности, вычистить от топляка участок реки Таруса, вырубить заросли «демонической» растительности, выкосить пожароопасные травы… Сотрудники смогли посадить огороды и рассредоточиться по своим трансекторам, а вечером все собирались в базовом лагере. В средине лета, к адептам валом начали съезжаться неконцептуализированные персонажи: жёны, мамы, тести, подруги, дети… Возник ещё один лагерь на трансекторе программы «Плодовый питомник». Одновременно началось нашествие странствующих крыс. Это был ЗНАК. Строгий экспедиционный стиль был нарушен, и пространство стало стремительно превращаться в подобие цыганского табора. Меня тоже не миновала чаша сия: в октябре явилась экс-жена с подругой и дочерью. Эти нормальные люди не имели никакого отношения к проблеме природовозрождения. Они хотели просто хорошо жить, иметь престижную работу, любить, скандалить, тратить деньги и растить детей в городских квартирах безо всяких концептов и заморочек. Обыватели хотят кушать, какать, тратить деньги и строить отношения в комфортной среде. «Природовозрождающие программы» кажутся им бредом сивой кобылы, особенно на фоне наступившего капитализма, главной чертой которого является лютая битва друг с другом за выживание. Разогнать это сборище у меня не хватило силы воли, но моим союзником выступила надвигающаяся зима, и в ноябре балаган безвозвратно рассосался по бывшим союзным республикам и зимним квартирам. В декабре лагерь свернули и сложили на складе дружественного фермера. Службе ЭР пришлось снимать в Тарусе две квартиры и один дом с участком для зимнего проживания неразбежавшихся адептов. Двенадцатилетняя дочь не поехала с матерью в Минск, где мой отец успел купить им квартиру за два месяца до обвала рубля, и осталась в команде.
Собранные материалы требовали осмысления, обработки, выводов и позиций, которые легли в основу регламентов и протоколов, написанных с учётом анализа прошлых ошибок, повторения которых не следовало допускать.
Коммерческие проекты
Для организации следующего полевого сезона нужны были деньги. Налоговое законодательство, Пенсионный фонд и бог Меркурий ещё не успели схватить мёртвой хваткой за горло малый бизнес, и в стране процветали вольные рыночные отношения. Осенью была разработана коммерческая программа «NORD-SEED», предполагающая организацию выставок-продаж качественных семян в северных городах Сыктывкар, Киров и Кострома, включая север Нижегорожской области. С помощью состоятельного гаранта удалось получить ссуду 10 млн. руб в Агропромбанке и закупить партию отличных семян датской фирмы VIKIMA - самых северных семян в мире. Пришлось продать супертрактор и купить автомобиль ВМW для быстрого преодоления больших расстояний. Выставки-продажи прошли эффективно, но при попытке заблаговременно погасить кредит, банк изменил процентную ставку, сославшись на инфляцию и новые законы. Во время разбирательств со счёта гаранта были некорректно списаны 20 миллионов в счёт погашения придуманной задолженности по кредиту. Начались жёсткие разборки, в которых приняли участие криминальные авторитеты и кавказское землячество. Детей пришлось эвакуировать к мамам и бабушкам в отдалённые регионы. Ситуацию удалось рискованно «разрулить» и стабилизировать. Проигравшие эмигрировали из региона, кто-то пропал без вести; и я в который раз с благодарностью вспомнил тюремный опыт. Агропромбанк, он же СБС-Агро, под чутким руководством г. Смоленского, через некоторое время просто украл со счетов миллионов вкладчиков все деньги, в одностороннем порядке подписал со всеми обиженными «мировую» и исчез с радаров. Служба ЭР тоже не избежала общей участи. Но это было потом. Весной удалось развернуть кампанию по организации выставок-продаж в близлежащих Калужской, Тульской и Московской областях и наладить работу 11 торговых точек.
Два следующих полевых сезона были обеспечены полевым довольствием и новым экспедиционным оборудованием, ибо первое сгорело вместе со складом и коровником фермера Козырева. На полигон ТАУРА пришли новые кадры; пространство преобразилось, но для развития рентабельных программ на месте ни у меня, ни у коллег не хватало ума и квалификации. Деградированная территория продолжала оставаться дотационным пространством, и полноценный нооценоз из неё не получался по ряду объективных причин. Главной причиной были иллюзорные представления о реальном мироустройстве и действующем законодательстве, породившее расхождение идеального и реального. По этим же причинам первая волна фермерских хозяйств висела на грани разорения, а во время дефолта в 1998 году прекратила существование. Но Служба ЭР продолжала упорно экспериментировать. Сотрудники не теряли присутствия духа и продолжали делать кольцевые запашки, высаживали коллекционные растения, привезённые сотрудниками Главного Ботанического Сада, возвели теплицы, вручную чистили реку от утонувших топляков, организовали сенокос - иначе весной злопыхатели поджигали сухой прошлогодний травостой. С горечью пришлось констатировать очевидный факт: ни одна задуманная в Тимирязевке программа не достигла уровня рентабельности. Учёба, назидания учёных, слова, буквы и благие намерения не переросли в успешное дело. Изначально благоприятные удалённость и недоступность территории ТАУРЫ обернулись расточительностью. Мы ощутили, что каждый человекодень стоит денег, а каждый трофи-рейд на Полигон - ремонта автомобиля. Возникла необходимость разработки более эффективной модели нооценоза с учётом новых требований реформированного законодательства, экономических реалий и развеянных иллюзий. Гранты вели к утрате автономии и не вписывались в модель, поэтому Служба ЭР не опозорена попрошайничеством денег у западных фондов и государства. Реформированный мир требовал от нооценозов организации успешного бизнеса, а уже за счёт очищенной от налогов прибыли можно было мечтать о природовозрожении, в рамках утверждённой сметы.
В 1998 году страну накрыл «киндер-сюрприз». Все честно заработанные деньги были обесценены, а фермерские хозяйства разорены. Организованная на высшем уровне макроэкономическая диверсия повлёкла за собой дефолт - четырёхкратное обрушение русского рубля относительно западных валют. Пришлось задорого продать БМВ и, за бесценок, купить старую НИВУ и ТАВРИЮ. Полигон ТАУРА был заброшен из-за занятости в сфере выживания. Нужно было искать варианты продолжения деятельности в новых экстремальных условиях.
НООЦЕНОЗ «Старая Ферма»
В результате упорных поисков доступного для подъезда объекта, требующего экологической реставрации, в деревне Гурьево Тарусского р-на, вдоль трассы Серпухов-Калуга, на границе Калужской и Московской областей на площади 1,5 га были найдены развалины двух ферм - коровника и овчарни, а также аварийное здание старой кузницы. Бесхозную территорию местные жители использовали в качестве свалки бытовых и промышленных отходов. Земля принадлежала умирающему «колхозу им. Кирова». Председатель установил цену 200 долларов сотка, но согласился на двухлетнюю рассрочку. В 1997 году мы начали оформление документов на приобретение в собственность территории будущего нооценоза примерно в равных долях - на Службу ЭР и трёх учредителей организации. Видом разрешённого использования территории, принадлежащей Службе ЭР, оформили «земли ботанических садов». Остальные три участка - ЛПХ с правом ИЖС были скреплёны с организацией договором о создании единого садово-паркового комплекса. Участки для ИЖС других руководителей программ были приобретены позднее, в концептуально значимых местах.
Параллельно удалось получить три дорогостоящих заказа от «новых русских» в сфере ландшафтного дизайна и заработать очередной стартовый капитал в валюте. Ещё одной нагрузкой стала необходимость изменения организационно-правовой формы, что повлекло за собой редакцию Устава и множество бюрократических хлопот. В результате из Ассоциации Служба Экологической Реставрации превратилась в «Некоммерческое Партнёрство руководителей природовозрождающих программ»: по сути - клуб натуралистов и профессиональных экологов. После расчистки территории и сложного оформления документов, к 2002 году, рестайлинг организации был завершён, долги отданы, бюрократические препоны преодолены, куплены жилые вагоны, трактор-Т-25 с тележкой и праворульный микроавтобус ТОЙОТА. В Службе ЭР появились волонтёры - один даже со своим экскаватором «Беларусь». Подключили электричество и провели телефон. Юридический адрес Службы ЭР был перенесён в отреставрированное здание «Старой Кузницы» в д. Гурьево. Началась новая эпоха, первым шагом в которой была разработка концепции развития и реконструкции развалин ферм и кузницы. Ну и быстрого способа зарабатывания денег «от земли» на месте. В первый же год после расчистки от хлама 1 га, под зиму, удалось высадить 200 тысяч сортовых тюльпанов, арендовать в Пущино оранжереи и к 8 марта вырастить и продать 6000 гиацинтов, весной укоренить черенки нескольких тысяч сортовых декоративных культур. Всё это было успешно реализовано. Чуть позже заработал вдоль трассы Серпухов-Калуга садовый центр. По мере набора опыта и освоения графических программ сформировалась ландшафтно-дизайнерская студия. Таким образом, поднялась на ноги программа Флора-Декор, разработчиком которой стала Марина Журавлёва. Юридических прав ЛПХ для ведения такой деятельности не хватало, поэтому, чтобы не загромождать отчётность Службы ЭР коммерческими элементами, возникла необходимость выделения «Флоры-Декор» в отдельную юрисдикцию. Самым простым способом была регистрация ИП. В дальнейшем, таким приёмом мы легализовали любые коммерческие проекты, не подставляя под удар налоговых органов головную организацию. Помимо «Садового центра» и «Ландшафтной студии», заработали коммерческие проекты «Вешенка», «Благоустройство частных владений», «Оформление торжественных мероприятий», «Вип-букет». Сложился нормальный клубный механизм финансирования Некоммерческого партнёрства за счёт взносов партнёров, способных зарабатывать деньги. Ожившая Служба ЭР смогла кормить волонтёров и приступить к своим уставным обязанностям: создавать нооценоз на расчищенной территории. Началось строительство множества объектов и функциональных зон. Применялись технологии оздоровления почв сидератами, возникла необходимость создания прудового каскада, произошла закладка дендрария, теплиц и эстетического огорода, шло возведение жилого комплекса, гаражей, мастерских. Значительную созидательную роль сыграла философская антиалкогольная строительная бригада Сергея Шарапова и Игоря Дурихина из Солнечногорска. Они стали известны на всю страну в начале 90-х, как инициаторы самостроя многоэтажных домов с правом собственного заселения. Изначально их команда работала в волонтёрском режиме, но большей частью на договорных условиях. Увы, финал взаимодействия с интересной бригадой был омрачён болезненным прецедентом. Они, по небрежности, сожгли (в буквальном смысле) двигатель микроавтобуса ТОЙОТА, выданного им в пользование на доверии, и я вычел из их гонорара 2000$, которые мне выставили на сервисе. Чтобы сгладить неловкую ситуацию - нашёл им богатого заказчика, но «осадок остался».
Значительную роль в развитии нооценоза сыграли волонтёры, изъявившие желание участвовать в nature-revive проектах. Среди них особую активность проявляли засланные для присмотра агенты спецслужб с отличной физической подготовкой, а также граждане Германии и родственники сотрудников, официально оформленные добровольными помощниками. Звание чемпиона по трудолюбию единогласно получил 70-летний Выговский Эдвин Николаевич, который сложил более 200 метров подпорных стен и выполнил огромное количество разных работ. Наиболее интересным, всесторонне развитым и умелым волонтёром был признан учёный-энтомолог из Новосибирска Андрей Иванников.
По ходу пьесы, все сотрудники, после преодоления чрезвычайно сложных бюрократических препон, обрели разносторонние профессиональные навыки и юридическую грамотность. Возникла необходимость в формировании программы «Правовая защита природовозрождающей деятельности», в задачу которой входил мониторинг стремительно меняющегося в ходе реформ законодательства и быстрая разработка адекватных изменений устава, регламентов и протоколов безопасности. Аналитика и коллективное законотворчество, отражающее и опережающее разорительные поползновения ужесточающихся законов всех уровней, превратилось в ежедневный ритуал. Коллектив стал ежеквартально ощущать, в каком направлении движется парламентское и кремлёвское законотворчество. В фискально и кредитно ориентированном экономическом пространстве не предвиделось места для природовозрождающей деятельности, напротив, целью реформ является стимуляция интенсивного расходования биосферных ресурсов. Для легализации Устава, концептуально противоречащего бизнес-парадигме, возникла необходимость виртуозного изыскания близких по смыслу «видов экономической деятельности». Происходила вынужденная аналитика новоявленного ОКВЭД, возникшего вместо советского ОКОНХ, отражённая в острых публикациях Л.В. Журавлевой в журнале ЕВРОПА и дайджесте ЭКОС Совета Федерации. Аналитические статьи были истерически восприняты мировыми системами управления. Журнал Европа на русском языке был закрыт, а союзнически настроенный шеф-редактор, заказавший нам ещё ряд аналитических публикаций, попал в автокатастрофу по пути в Шереметьево. Журнал ЭКОС тоже был аннулирован.
Особое внимание пришлось уделить совершенствованию межчеловеческих правоотношений внутри организации; утвердить систему распределения ответственности и оптимизировать способы реагирования на экстраординарные прецеденты. Например, отношение к внедрённым под видом волонтёров агентам, психические отклонения сотрудников, порча имущества, ликвидация нерентабельных программ, вредоносные акции спецслужб, клевета и распространение порочащих организацию слухов аффилированными персонами, низкое качество населения, в том числе деловых партнёров, ложные претензии ФНС и т.п. Важнейшим моментом являлась процедура «развода» - юридического и физического отделения программ от головной организации. Был разработан принцип «социального размножения» - правомерного выделения из Службы ЭР «роевых групп», материально и концептуально готовых к освоению новых постантропогенных территорий. Классическая роевая группа выделилась всего одна, и за восемь лет работы под руководством специалиста-нооценолога Светланы Гарриевны Шпрингер группа освоила и восстановила в кадастре брошенную деревню Каменево в Малояросллавецком районе Калужской области. Эта операция потребовала много денег, времени и чрезвычайных организационных и юридических усилий. Внутреннее законотворчество стало нормой деятельности Службы ЭР и продолжается до сих пор. Суть правозащиты сводится к анализу любого нового социального явления, например, «феномена Корона-вируса», с последующим вырабатыванием ряда юридических позиций, закреплённых правоустанавливающими протоколами и регламентами, утверждённых общим собранием. В ходе законотворческой работы происходит решение сложных юридических и психологических проблем, например, как себя вести и зарабатывать деньги в период карантинного запрета? Какие документы приготовить и какую линию поведения выбрать при вторжении проверяющих? Как грамотно оформить прибывших волонтёров? Правовой аспект оказался вторым по значимости, после «концептуально-мировоззренческого», среди 14 эмпирически выявленных методологических элементов, неисполнение любого из которых становится ограничивающим развитие фактором. Жизнь заставила исполнять методологические и уставные требования, зарабатывать «белые» деньги, грамотно вести делопроизводство. При этой нагрузке удалось развить полноценный нооценоз «Старая Ферма» до уровня интеллектуального центра, экономически устойчивой и эстетически привлекательной модели «бытия в гармонии с природой». Помимо этого, получилось выкупить в собственность организации ранее бывший в бессрочном пользовании полигон ТАУРА. Деньги на выкуп полигона площадью 26 га внесла на счёт Службы ЭР член Партнёрства, эколог Екатерина Шен.
По ходу накопления социометрических сравнительных материалов удалось обнаружить феномен «сознательной правотворческой эволюции формализованного сообщества» - некоммерческой организации. Получается, что организация организации рознь. В основном мы наблюдаем тиражированные АО с типовым уставом, который никто не читает, ориентированным на то, чтобы любым способом урвать куш и поделить между учредителями. Некоммерческие организации и благотворительные фонды, как правило, используются для отмывания денег и аргументированного попрошайничества. В нашем случае, НП Служба ЭР эволюционировала до уровня сложнейшего организационно-правового инструмента, пригодного не только для работы с официальными структурами и природной средой, но и оказавшегося защитительным, дисциплинирующим и концептуально развивающим фактором, выставляющим особые требования к участникам природовозрождающей деятельности. В смысле саморазвития, при сравнении с возникающими вокруг КФХ и «экопоселениями» Служба ЭР, по совершенству и сложности внутренней структуры отличается как летающая тарелка от дирижабля.
Мало у кого хватает квалификации оценить важность концептуально обоснованного природовозрождающего направления деятельности, ради которой создавалась Служба ЭР. Эта деятельность разделяет обитателей планеты на потребителей и созидателей по биосферным критериям.
Смысл природовозрождающей деятельности кажется вопиюще невыгодным и не укладывается в логику среднего человека. Потому, что НП Служба ЭР, хотя и финансово базируется на пакете экологически корректных коммерческих программ, но не акцентирует внимание на том, как зарабатывать деньги. Фокус внимания направлен на то, как их эффективно потратить на оказание безвозмездных услуг гибнущей природе, при этом не попасть на штрафы и не разориться. Акцентирование внимания на основном виде уставной деятельности организации, как правило, вызывает недоверие, неприятие, вплоть до истерики. Люди не хотят знать, что природа умирает и ей без человеческой помощи не выжить, и не желают чувствовать себя должными. Поэтому, Службу ЭР, весь период её существования, ущербные злопыхатели упорно пытаются уравнять с собой и опустить в ложе бизнеса до уровня «сельхозпроизводителя», «колхоза», «общины», «секты», «экопоселения», «садового центра», отчаянно старающихся заработать как можно больше денег. Бизнес-логика, заполонившая умы, на вопрос «кто ты?», предполагает прояснение способа получения доходов. Ожидаемый ответ - предприниматель, менеджер, сисадмин, дизайнер, госслужащий, преподаватель или директор… Каждый сотрудник Службы ЭР может смело ответить - я нооценолог - учёный-практик, тратящий силы и средства на создание нооценозов - рукотворных природных комплексов на постантропогенных пустошах. Всё остальное, включая добычу денег, семейные отношения и вероисповедание - вторично.
|